В российской экономике, несмотря на все усилия по цифровизации и тотальному учету, до сих пор существуют неочевидные ниши, где теневая деятельность процветала годами, оставаясь практически незамеченной. Одна из таких ниш — рынок пирсинга, а конкретнее — сегмент украшений из драгоценных металлов для него. Речь идет не о громких преступлениях, а о тихой, повседневной практике, которая, по мнению участников рынка, приобрела системный характер. Мы не ищем виноватых, а пытаемся разобраться в механизмах существования и масштабах явления, которое может выливаться в миллиарды рублей неучтенного оборота и создавать неконкурентные условия для бизнеса.

Кто хотя бы раз покупал драгоценности, знает: в классическом ювелирном магазине каждая единица товара из золота или серебра имеет бирку, паспорт, а сам магазин состоит на специальном учете в органах пробирного надзора и ведет строгую отчетность. В индустрии пирсинга эти правила, судя по всему, часто игнорируются.

Производители, работающие в «тени», используют неучтенное сырье — лом, слитки, контрабандный металл. Переплавив его, они изготавливают штанги, лабреты и кольца, которые поставляют в салоны пирсинга по цене значительно ниже рыночной. Ключевое отличие — отсутствие каких-либо документов, подтверждающих происхождение и пробу металла.

Мастера и владельцы салонов, в свою очередь, покупают такую продукцию, чтобы предложить клиенту более привлекательную цену или повысить собственную маржинальность. Для конечного потребителя разница между сертифицированным и «серым» изделием часто неочевидна — на вид это может быть то же самое золото.

Чтобы оценить размеры этого теневого сегмента, мы обратились к признанному эксперту, работающему в этой сфере. Профессиональный  ювелир Владислав Валерьевич Суровежко, владелец ювелирного бренда и сети салонов пирсинга «Auris», утверждает, что легальных игроков, которые работают с золотом «в белую», на рынке можно пересчитать по пальцам.

 – В стране сотни салонов пирсинга. В большинстве из них или есть золото в ассортименте, или его можно заказать под заказ. Все салоны, которые легально могут продавать золото, я знаю. Чтобы их перечислить, с запасом хватит пальцев рук, — рассказал в интервью Суровежко.

Провести самостоятельную проверку не составило труда. Анонимные звонки в случайно выбранные салоны пирсинга в нескольких крупных городах подтвердили: золотые украшения для пирсинга предлагают активно. Однако на уточняющий вопрос о предоставлении ИНН и о том, стоит ли салон на специальном учете, как того требует закон для ювелирных торговцев, в большинстве случаев следовал отказ или прекращение разговора.

По оценке эксперта, ежегодный оборот этого теневого рынка, без учета контрабанды, может достигать 1 миллиарда рублей. На фоне общего ювелирного рынка России это капля в море, но для узкой ниши пирсинга — значительная сумма, свидетельствующая о системной проблеме.

 – Основной нормативный акт, регулирующий оборот драгоценных металлов, — Федеральный закон №41. Его нарушение, в зависимости от состава, может квалифицироваться по статье 191 Уголовного кодекса РФ («Незаконный оборот драгоценных металлов»). Однако на практике эта статья к салонам пирсинга практически не применяется, – говорит Владислав Валерьевич. – Государство не знает о том, что этот рынок вообще существует в таком правовом поле. Салоны пирсинга не воспринимаются контролирующими органами как полноценные точки ювелирной торговли, а значит, и проверки к ним предъявляются иные.

Это создает целый ряд последствий. Во-первых, недобросовестная конкуренция. Легальный предприниматель, несущий затраты на налоги, отчетность и закупку лицензированного металла, не может конкурировать по цене с теми, кто этими расходами пренебрегает. Во-вторых, фискальные потери. Бюджет недополучает значительные суммы в виде налогов. В-третьих, риски для потребителей. Отсутствие сертификатов на изделие означает, что нет гарантий его качества и безопасности. Металл с примесями может вызвать сильные аллергические реакции, воспаления и другие проблемы со здоровьем при контакте со свежей раной. В Четвертых, легализация теневых доходов. Этот канал может использоваться для обналичивания и отмывания средств, полученных преступным путем.

Что же делать? Добросовестные участники рынка решение проблемы видят не в карательных мерах, а в последовательном выводе отрасли из тени. Так, со стороны мастеров и салонов необходима самоорганизация и добровольный отказ от работы с производителями, не предоставляющими документы. Со стороны клиентов важна правовая осведомленность, необходимо ее пропагандировать. Потребитель, спрашивающий сертификаты на украшение, — мощнейший драйвер для изменения рынка. По мнению Владислава Суровежко, со стороны контролирующих органов нужно инициировать включение салонов пирсинга, торгующих драгметаллами, в контроль как обычных ювелирных магазинов с предъявлением соответствующих требований.

Многие ювелиры и эксперты убеждены: теневой оборот драгоценных металлов в пирсинге — это симптом более общей проблемы: существования бизнес-ниш, которые выпали из фокуса внимания регуляторов. Пока этот пробел не будет устранен, «золотая игла» будет продолжать подпитывать серый рынок, создавая риски для потребителей, убытки для бюджета и несправедливые условия для добросовестного бизнеса. Выход, как часто бывает, лежит в комплексном подходе: в саморегулировании отрасли, повышении грамотности потребителей и наведении понятного и справедливого правового порядка.